Лирика. Поэмы - Страница 44

К оглавлению

44

Убитые своим трудом.


Стараясь не запачкать платья,

Ты шла меж спящих на полу;

Но самый сон их был проклятье,

Вон там – в заплеванном углу…


Ты обернулась, заглянула

Доверчиво в мои глаза…

И на щеке моей блеснула,

Скатилась пьяная слеза.


Нет! Счастье – праздная забота,

Ведь молодость давно прошла.

Нам скоротает век работа,

Мне – молоток, тебе – игла.


Сиди, да шей, смотри в окошко,

Людей повсюду гонит труд,

А те, кому трудней немножко,

Те песни длинные поют.


Я близ тебя работать стану,

Авось, ты не припомнишь мне,

Что я увидел дно стакана,

Топя отчаянье в вине.

Сентябрь 1906

В ОКТЯБРЕ

Открыл окно. Какая хмурая

Столица в октябре!

Забитая лошадка бурая

Гуляет на дворе.


Снежинка легкою пушинкою

Порхает на ветру,

И елка слабенькой вершинкою

Мотает на юру.


Жилось легко, жилось и молодо —

Прошла моя пора.

Вон – мальчик, посинев от холода,

Дрожит среди двора.


Всё, всё по старому, бывалому,

И будет как всегда:

Лошадке и мальчишке малому

Не сладки холода.


Да и меня без всяких поводов

Загнали на чердак.

Никто моих не слушал доводов,

И вышел мой табак.


А всё хочу свободной волею

Свободного житья,

Хоть нет звезды счастливой более

С тех пор, как запил я!


Давно звезда в стакан мой канула, —

Ужели навсегда?..

И вот душа опять воспрянула:

Со мной моя звезда!


Вот, вот – в глазах плывет манящая,

Качается в окне…

И жизнь начнется настоящая,

И крылья будут мне!


И даже всё мое имущество

С собою захвачу!

Познал, познал свое могущество!..

Вот вскрикнул… и лечу!


Лечу, лечу к мальчишке малому,

Средь вихря и огня…

Всё, всё по старому, бывалому,

Да только – без меня!

Октябрь 1906

* * *

К вечеру вышло тихое солнце,

И ветер понес дымки из труб.

Хорошо прислониться к дверному косяку

После ночной попойки моей.


Многое миновалось

И много будет еще,

Но никогда не перестанет радоваться сердце

Тихою радостью

О том, что вы придете,

Сядете на этом старом диване

И скажете простые слова

При тихом вечернем солнце,

После моей ночной попойки.

Я люблю ваше тонкое имя,

Ваши руки и плечи

И черный платок.

Октябрь 1906

* * *

Ночь. Город угомонился.

За большим окном

Тихо и торжественно.

Как будто человек умирает.


Но там стоит просто грустный,

Расстроенный неудачей,

С открытым воротом,

И смотрит на звезды.


«Звезды, звезды,

Расскажите причину грусти!»


И на звезды смотрит.


«Звезды, звезды,

Откуда такая тоска?»


И звезды рассказывают.

Всё рассказывают звезды.

Октябрь 1906

* * *

Я в четырех стенах – убитый

Земной заботой и нуждой.

А в небе – золотом расшитый

Наряд бледнеет голубой.


Как сладко, и светло, и больно,

Мой голубой, далекий брат!

Душа в слезах, – она довольна

И благодарна за наряд.


Она – такой же голубою

Могла бы стать, как в небе – ты,

Не удрученный тяготою

Дух глубины и высоты.


Но и в стенах – моя отрада

Лазурию твоей гореть,

И думать, что близка награда,

Что суждено мне умереть…


И в бледном небе – тихим дымом

Голубоватый дух певца

Смешается с тобой, родимым,

На лоне Строгого Отца.

Октябрь 1906

ОКНА ВО ДВОР

Одна мне осталась надежда:

Смотреться в колодезь двора.

Светает. Белеет одежда

В рассеянном свете утра.


Я слышу – старинные речи

Проснулись глубоко на дне.

Вон теплятся желтые свечи,

Забытые в чьем-то окне.


Голодная кошка прижалась

У жолоба утренних крыш.

Заплакать – одно мне осталось,

И слушать, как мирно ты спишь.


Ты спишь, а на улице тихо,

И я умираю с тоски,

И злое, голодное Лихо

Упорно стучится в виски…


Эй, малый, взгляни мне в оконце!..

Да нет, не заглянешь – пройдешь…

Совсем я на зимнее солнце,

На глупое солнце похож.

Октябрь 1906

* * *

Хожу, брожу понурый,

Один в своей норе.

Придет шарманщик хмурый,

Заплачет на дворе…


О той свободной доле,

Что мне не суждена,

О том, что ветер в поле,

А на дворе – весна.


А мне – какое дело?

Брожу один, забыт.

И свечка догорела,

И маятник стучит.


Одна, одна надежда

Вон там, в ее окне.

Светла ее одежда,

Она придет ко мне.


А я, нахмурив брови,

Ей в сотый передам,

Как много портил крови

Знакомым и друзьям.


Опять нам будет сладко,

И тихо, и тепло…

В углу горит лампадка,

На сердце отлегло…


Зачем она приходит

Со мною говорить?

Зачем в иглу проводит

Веселенькую нить?


Зачем она роняет

Веселые слова?

Зачем лицо склоняет

И прячет в кружева?


Как холодно и тесно,

Когда ее здесь нет!

Как долго неизвестно,

Блеснет ли в окнах свет…


Лицо мое белее,

Чем белая стена…

Опять, опять сробею,

Когда придет она…


Ведь нечего бояться

И нечего терять…

Но надо ли сказаться?

Но можно ли сказать?


И что ей молвить – нежной?

Что сердце расцвело?

Что ветер веет снежный?

Что в комнате светло?

7 декабря 1906

ПОЖАР

Понеслись, блеснули в очи

Огневые языки,

Золотые брызги ночи,

Городские мотыльки.

Зданье дымом затянуло,

Толпы темные текут…

Но вдали несутся гулы,

Светы новые бегут…


Крики брошены горстями

Золотых монет.

Над вспененными конями

Факел стелет красный свет.


И, крутя живые спицы,

Мчатся вихрем колесницы,

44