Лирика. Поэмы - Страница 35

К оглавлению

35

Восторг и горе сплетены.


Открылось небо над тобою,

Ты слушал пламенный хорал,

День белый с ночью голубою

Зарею алой сочетал.


Но в мирной безраздумной сини

Очарованье доцвело,

И вот – осталась нежность линий

И в нимбе пепельном чело.


Склонясь на цвет полуувядший,

Стремиться не устанешь ты,

Но заглядишься, ангел падший,

В двойные, нежные черты.


И, может быть, в бреду ползучем,

Межу не в силах обойти,

Ты увенчаешься колючим

Венцом запретного пути.


Так, – не забудь в венце из терний,

Кому молился в первый раз,

Когда обманет свет вечерний

Расширенных и светлых глаз.

19 марта 1906

* * *

Я знал ее еще тогда,

В те баснословные года.

Тютчев


Прошли года, но ты – всё та же:

Строга, прекрасна и ясна;

Лишь волосы немного глаже,

И в них сверкает седина.


А я – склонен над грудой книжной,

Высокий, сгорбленный старик, —

С одною думой непостижной

Смотрю на твой спокойный лик.


Да. Нас года не изменили.

Живем и дышим, как тогда,

И, вспоминая, сохранили

Те баснословные года…


Их светлый пепел – в длинной урне.

Наш светлый дух – в лазурной мгле.

И всё чудесней, всё лазурней —

Дышать прошедшим на земле.

30 мая 1906

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Люблю тебя, Ангел-Хранитель во мгле,

Во мгле, что со мною всегда на земле.


За то, что ты светлой невестой была,

За то, что ты тайну мою отняла.


За то, что связала нас тайна и ночь,

Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.


За то, что нам долгая жизнь суждена,

О, даже за то, что мы – муж и жена!


За цепи мои и заклятья твои.

За то, что над нами проклятье семьи.


За то, что не любишь того, что люблю.

За то, что о нищих и бедных скорблю.


За то, что не можем согласно мы жить.

За то, что хочу и не смею убить —


Отмстить малодушным, кто жил без огня,

Кто так унижал мой народ и меня!


Кто запер свободных и сильных в тюрьму,

Кто долго не верил огню моему.


Кто хочет за деньги лишить меня дня,

Собачью покорность купить у меня…


За то, что я слаб и смириться готов,

Что предки мои – поколенье рабов,


И нежности ядом убита душа,

И эта рука не поднимет ножа…


Но люблю я тебя и за слабость мою,

За горькую долю и силу твою.


Что огнем сожжено и свинцом залито —

Того разорвать не посмеет никто!


С тобою смотрел я на эту зарю —

С тобой в эту черную бездну смотрю.


И двойственно нам приказанье судьбы:

Мы вольные души! Мы злые рабы!

Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!

Огонь или тьма – впереди?


Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идем?

Вдвоем – неразрывно – навеки вдвоем!


Воскреснем? Погибнем? Умрем?

17 августа 1906

ДЕВЕ-РЕВОЛЮЦИИ

О, дева, иду за тобой —

И страшно ль идти за тобой

Влюбленному в душу свою,

Влюбленному в тело свое?

19 августа 1906

* * *

Шлейф, забрызганный звездами,

Синий, синий, синий взор.

Меж землей и небесами

Вихрем поднятый костер.


Жизнь и смерть в круженьи вечном,

Вся, в шелках тугих,

Ты – путям открыта млечным,

Скрыта в тучах грозовых.


Пали душные туманы.

Гасни, гасни свет, пролейся мгла…

Ты – рукою узкой, белой, странной

Факел-кубок в руки мне дала.


Кубок-факел брошу в купол синий —

Расплеснется млечный путь.

Ты одна взойдешь над всей пустыней

Шлейф кометы развернуть.


Дай серебряных коснуться складок,

Равнодушным сердцем знать,

Как мой путь страдальный сладок,

Как легко и ясно умирать.

Сентябрь 1906

РУСЬ

Ты и во сне необычайна.

Твоей одежды не коснусь.

Дремлю – и за дремотой тайна,

И в тайне – ты почиешь, Русь.


Русь, опоясана реками

И дебрями окружена,

С болотами и журавлями,

И с мутным взором колдуна,


Где разноликие народы

Из края в край, из дола в дол

Ведут ночные хороводы

Под заревом горящих сел.


Где ведуны с ворожеями

Чаруют злаки на полях,

И ведьмы тешатся с чертями

В дорожных снеговых столбах.


Где буйно заметает вьюга

До крыши – утлое жилье,

И девушка на злого друга

Под снегом точит лезвее.


Где все пути и все распутья

Живой клюкой измождены,

И вихрь, свистящий в голых прутьях,

Поет преданья старины…


Так – я узнал в моей дремоте

Страны родимой нищету,

И в лоскутах ее лохмотий

Души скрываю наготу.


Тропу печальную, ночную

Я до погоста протоптал,

И там, на кладбище ночуя,

Подолгу песни распевал.


И сам не понял, не измерил,

Кому я песни посвятил,

В какого бога страстно верил,

Какую девушку любил.


Живую душу укачала,

Русь, на своих просторах, ты,

И вот – она не запятнала

Первоначальной чистоты.


Дремлю – и за дремотой тайна,

И в тайне почивает Русь.

Она и в снах необычайна.

Ее одежды не коснусь.

24 сентября 1906

СЫН И МАТЬ

Моей матери

Сын осеняется крестом.

Сын покидает отчий дом.


В песнях матери оставленной

Золотая радость есть:

Только б он пришел прославленный,

Только б радость перенесть!


Вот, в доспехе ослепительном,

Слышно, ходит сын во мгле,

Дух свой предал небожителям,

Сердце – матери-земле.


Петухи поют к заутрене,

Ночь испуганно бежит.

Хриплый рог туманов утренних

За спиной ее трубит.


Поднялись над луговинами

Кудри спутанные мхов,

Метят взорами совиными

В стаю легких облаков…


Вот он, сын мой, в светлом облаке,

В шлеме утренней зари!

Сыплет он стрелами колкими

35